Русские в Оше
ТРИ ВСТРЕЧИ ДАНИИЛА КОРДУБА
Для руского Даниила Кордуба три встречи с внуком алайской
царицы Курманжан-датки Кадырбеком оказались знаменательными, так как
очень изменили его жизнь. И кто знает, как бы сложилась его судьба.
Вот что он об этом вспоминает.
Встреча первая.
Мой отец - безземельный крестьянин, впоследствии стал рабочим, потом
работал грузчиком на сахарном заводе в городе Белый колодец. В 1905
году при задержании агентами охранки политических, он не разобравшись
в чем дело ударил одного из агентов, за что был выслан вместе с политическими
в Сибирь.
В 1914 году мы приехали в Ош и в связи с начавшейся первой мировой войной
отец был мобилизован в армию на фронт. Мать устроилась в Кашгар-Кишлакский
конезавод уборщицей конюшен, но заработка не хватало и мне с ней пришлсь
нищенствовать. Вскоре попрошайничество мне надоело и я ушел от матери,
стал безпризорником, бродя по селам, кишлакам, зарабатывал себе на пропитание,
подметая и поливая участки дороги возле лавки одного торговца.
В сезон уборки я нанимался в батраки к ошскому крестьянину Богатыреву,
но он принимал на работу только в летний сезон.
Поэтому в трудную минуту, когда мучал голод, приходилось воровать.
Летом 1916 года в селении Мады под Ошом в одной лавке я украл 15 копеек,
за что был избир до потери сознания. Случайно проходивший полицейский
доставил меня к сельскому старшине Кадырбеку, по приказу которого я
был вымыт, а затем для меня было собрано пожертвование в сумме 25 рублей,
из которых старшина лично мне дал 10 рублей.
Мне было предложено заняться торговлей, но у меня плохо получалось.
Обдумав свое бытие, я пошел к матери, отдал все деньги и имущество,
а сам снова скрылся, вернее ушел в город Ош. Решил устроиться в школу
учиться.
Придя в школу по улице Училищной, напротив бывшей православной церкви,
я обратился к сидевшему там пожилому дяде с бородой, чтобы он помог
мне попасть на учебу. Тот взяв меня за шиворот, спустил с крыльца, а
потом толкнул коленом под зад, вот так прошел мой первый урок.
Спустя несколько дней, шляясь в старом городе, я увидел идущих по базару
старшину Кадырбека и волостного правителя Карабай-минбаши. Подойдя к
ним, я попросил Кадырбека помочь мне устроиться в школу.
На второй ден я был принят в Ошскую русско-туземную школу, а ночевал
и учил уроки неподалеку от гарнизонной кухни в стоге соломы. Солдаты,
работавшие там, сжалившись надо мной, давали мне хлеба и борща и в общем-то
я зажил прекрасно. Однажды, это было в субботу, я сидел в своем «дворце»,
грелся на солнышке и читал. Ко мне подошел солдат с большой черной бородой,
немного постоял, погладил меня по голове, забрал мои книги и увел меня
в гарнизонную канцелярию и сдал писарю, доложив о выполнении приказания
какому-то высокому благородию.
Часа через три, тот же солдат, взяв меня за руку, в другой - он держал
узел с моими вещами, повел меня через плац.
Мы оказались в бане, где все мои пожитки были брошены в топку, после
бани яя был одет в военную форму и огромные солдатские сапоги, которые
через несколько дней были заменены.
В казарме мне указали на койку и объяснили с кем я буду кушать и как
вести себя здесь. Так же мне было сказано, что без полкового писаря,
я не должен никуда отлучаться.
Так я был зачислен в ошскую караульную роту и принят на довольствие.Дисциплина
была на первом месте. Кроме учебы в школе я с большим удовольствием
проходил строевую службу, изучал словестность. Учился играть на горне,
изучал оружие, находящееся на вооружении гарнизона. Это мне давалось
особенно легко. Бывало старые солдаты завидовали и щелкали языками,
когда по приказанию командира взвода я разбирал и собирал пулемет «Максим».
В то время это оружие было чудо-техникой. В части дисциплины я был аккуратистом,
старался подражать заядлым службистам. Так я стал воспитанником русской,
вернее царской армии.
Начальником гарнизона был фронтовоик-полковник Бабицкий, любимец и душа
солдат. Что касается его помощника, поручика Холодова и фельдфебеля
Рыбакова, то они утро в казарме и на плацу начинали с зуботы чин и издевательства
над солдатами. Остальной офицерский состав был текучим, одни ухоодили
на фронт, появлялись другие.
Однажды, после отбоя, поздней ночью дежурный произвел подъем как только
в казарму вошел Бабицкий, поступила команда на молитву. А когда в находящейся
при казарме церкви, рота построилась, Бабицкий скомандовал сам: «Кругом!»
Это означало, что молитвы не будет. Оо раздал умеющим читать листовоки
с текстом «Марсельезы» и объявил, что несколько часов назад царь Николай
II отрекся от престола. И что теперь «Свобода!»
После чего пропели несколько раз «Отречемься от старого мира» и Бабицкий
объявил об отмене офицерских титулов и сказал, что теперь офицеров можно
назвать «господин полковник» или «господин капитан». Он также объявил,
что унижение нижних чинов не отменяется, приказал утром быть в боевой
готовности и что команды и распоряжения будет отдавать только он, так
же предупредил, что придется обезоружить жандармов и полицию.
Наутро поручик Холодов был крайне возбужден тем, что о совершении февральской
революции солдаты узнали раньше чем офицеры,и обозвав Бабицкого «Изменником»,
покинул казарму.
На второй день,когда весь город узнал о революции, жандармы и полиция
полностью подчинились указаниям гарнизона готовы были сдать оружие.Что
послужило этому, трудно сказать, но приказ о повиновении начальника
гарнизора отдал сам пристав города Ош, после чего несли службу только
жандармы Рыбальченко и Малышев.
После Октябрьской революции, через непродолжительное время, Бабицкий
собрал гарнизон и объявил, что его срочно вызывают в Киев.
После его отъезда в Оше на аренду руководства вышли комиссары: Кондратьев,
Сретенский, Аношин, Сиашов, часто появлялись Грахальский, Холодов. Он
как старый военспец стал командовать гарнизоном.
Город в то время переживал тяжелое время, население голодало, топлива
не было, а комиссары активно стали вредить народу, новой власти.
