На житейских перекрестках

КОЛЬЦО НА ПАМЯТЬ О ВЕЧНОЙ ДРУЖБЕ

Они познакомились в трудное время - на войне. И поле сражения их сроднило.
Русскому парню из Свердловка с первого взгляда понравился Астаркул, который по-русски знал только два слова: «Здравствуй» и «Спасибо».
О дружбе двух молодых людей ходили легенды. Однажды синеглазый, веселый Иван (так звали русского) вытащил из огненного кольца раненого Астаркула и нес его на себе несколько километров, хотя был раза в два полегче своего киргизского друга.
В послевоенное время Астаркул, будучи заведующим роно, пригласил Ивана жить в Киргизию. В школах катастрофически не хватало русоковедов, а жена однополчанина Надежда была учителем русского языка и литературы. Но это был предлог. Причина же в том, что он хотел чтобы друг жил рядом. Они обы были сиротами.
Вот так вместе бывшие фронтовики поднимали послевоенное народное хозяйство, вместе поехали по направлению в Таджикистан, затем в Алайский район Ошской области- открывали там школы.
Всю жизнь, бок о бок прожили два друга: разные по характерам, разные по вероисповеданиям. Объединило же их общечеловеческие ценности, любовь к людям, любовь к Родине.
Я родилась в горном аиле, где не было ни клуба, ни медпункта, ни бани; где единственным центром культуры являлась начальная школа.Там иногда заезжие киномеханики прокручивали старые фильмы.
Здесь, в колхозе, моего отца Астаркула Ибрагимова избрали председателем, а Ивана Сергеева -парторгом. В то время мой киргизский народ был чист, как горный цветок, был глубоко религиозен, честен, умел оценить человека по достоинствам. И стар, и млад, все, как один, полюбили красивого, слегка наивного, но справедливого партийного лидера- Ивана Викторовича Сергеева.
В старом здании начальной школы стоял дядь Ванин (так его звали все дети) радиоприемник, послушать который приходили и взрослые и дети. Потом дядя Ваня купил телевизор - единственный на селе. Каждую субботу хозяин этого чудного ящика приносил его в школу, и селяне, после тяжолого рабочего дня собирались у «голубого экрана». Собирались как на праздник, надев лучшие наряды.
Может быть, все это кому-то покажется обсурдным, но из песни слова не выкинешь, все так и было.
Шли года. Жизнь улучшалась. В н ашем маленьком, но дружном селе открывались магазины, медпункт, баня, другие объекты соцкультбыта. Во вех преобразованиях немалая заслуга Ивана Викторовича. Колхоз наш богател, а с ни и пришел и достаток в каждый сельский дом.
Односельчане в знак благодарности построили парторгу хороший дом, с деревянным полом- своего рода единственный в селе. Мы жили с ним по-соседству.
По воскресеньям дядя Ваня приглашал нас всей семьей в гости. Сначала как правило, парились в русской бане, потом тетя Надя кормила нас вкусным борщом, котлетам. После нескольких стопок водки дядя Ваня брал в руки гармонь а подвыпившие, счастливые мама и тетя Надя пели русские и киргизские песни. Только отец никогда не пел, он говорил, что надо ведь и кому-то слушать. Он с удовольствием слушал своего друга, у него был необычный красивый тенор, дядя Ваня, когда пел становился еще красивее, синие глаза еще больше синели… Он был сказочно красив, обоятелен. Или нам это так казалось от того, что наша любовь и уважение к его личности не имели границ.
Он тосковал по родным краям: «То березка, то березка, куст ракиты над рекой…
…Тысячи и тысячи славных сыновей и дочерей России в свое время, оставив привычный уклад жизни, стремились в неизвестные, незнакомые дали, с подвижнической миссией. Помнит ли об этом местное население? К сожалению, человеческая память коротка…
Я помню все, почти все! К дяде Ване у меня особенное отношение, особое нежное чувство: еще бы, он же был для меня вторым отцом.
Но вот закончилось золотое время для двух друзей. Пришло новое поколение управленцев более грамотное, а у Ивана Викторовича было среднее образование, а у моего отца и того не было. После понижения оба друга запили горькую. Но не на долго. Бывшие фронтовики очухались и занялись крестьянством и садоводством. Дядя Ваня был потомственным крестьянином, их дела пошли сразу в горы. Торговать оба считали позором, излишки фруктов и овощей раздавали соседям.
К Ивану Викторовичу приходили люди со вего района за советом. Он - гордо вышагивал на своем цветущем участке, с удовольствием давая разъяснения.
Когда дядя Ваня вышел на пенсию, он оставил свой дом с большим садом моему старшему брате, переехал в Беловодское. С тех пор у моих односельчан в этом райцентре появилась своя бесплатная гостница, они шли к дому Сергеева, а тот со своей добрейшей женой Надеждой Максимовной приниал их как родственников и непременно оставлял ночевать.
С распадом Союза изменилась страна, изменилось время, изменились люди. Те, кто любил и уважал Ивана Викторовича, ушли из жизни, в том числе мой отец, друг его закадычный.
Несмотря на то, что я жила в далеком Оше, неизменно продолжала навещать близких моему сердцу людей.
Эти люди единственные, которые от души радовались каждому моему приезду. А потом узнала, что мои дорогие старики засобирались в Россию и хотели непременно со мной встретиться, чтобы проститься. Это известие было громом средь ясного неба, сразило, словно молнией. Я примчалась в Беловодское с надеждой уговорить их не уезжать.
-Моя малышка, не уговаривай меня, резко отрезал дядя Ваня.-Я еду помирать к себе на Родину, в Россию!
-Но, дядя Ваня, кому ты там нужен? Кто там тебя ждет? -почти плакала я.
-Да, меня там никто не ждет, там я никому не нужен, но от России мне ничего не надо. За какие, такие заслуги я должен требовать от России блага, коль жизнь свою отдал Киргизии. И я не жалею об этом. Значит Вам! Не жалею, что полюбил киргизский народ.
-Решение мое окончательное,- продолжил дядя Ваня.-Но я тебе, Танюша, хотел сказать о другом. Незадолго до своей смерти, к нам пришел твой отец и оставил деньги. Немалые. Сказал, что его единственная и любиая дочь Турдукан привыкла жить в городе, а у него, мол, не было той суммы, чтобы купить ей квартиру в Бишкеке, но этих денег вполне хватит на квартиру в Беловодском, если она когда-нибудь захочет переехать туда. И попросил, помоги, мол, друг, купить ей дом. Если она не захочет переезжать, то отдай их, когда они очень ей понадобятся. Мы с Надеждой Максимовной сохранили и умножили твои деньги, благо, когда рубль обесценился, мы успели их вложить в нужное дело. Я не мог уехать не отдав их тебе. Забирай их, дочка.
Я не взяла этих денег. Они были нужнее моим старикам, чем мне. В России дома дорогие, на деньги, что были на руках у Ивана Викторовича вместе отцовскими,Бог даст, они купят хотя бы комнатушку.
От безысходности хотелось умереть. Было жалко расставаться с родными мне людьми.
Ночью мне приснился отец, очень довольный, одобрил мой поступок и сказал: «Если бы он не спас меня тогда на войне, не было бы на свете итебя.Ты молодая, энергичная, впереди у тебя целая жизнь!
Утром мы простились со слезами на глазах. Пониали, что можем больше не увидиться.
Мои старики уехали в Сургут и навестили моих детей. Они довольны ихрадушием. В Екатеринбурге кавалеру боевых орденов и инвалиду войны Ивану Викторовичу Сергееву дали благоустроенную двухкомнатную квартиру, помогли материально. На деньги, которые остались не тронутыми, дядя Ваня купил дорогое кольцо с бриллиантами и подарил моей дочери сказав при этом: «Судьбе было угодно, чтобы я подарил тебе это кольцо. Сохрани его, как память о двух дедушках, как память о верной дружбе. И не продавай его без надобности…»

Турдукан Ибрагимова.
Бишкек-Беловодское-Ош.