Русские в Туркестане

АКИМ ВОЛЫНЕЦ

Среди русских ошан, активно боровшихся за становление советской власти, немало рядовых бойцов, имена которых, к сожалению, остались в тени истории. Между тем, многие из них ценою собственных жизней спасали сограждан от смертельной опасности, оберегали народное добро от грабежа.
Об одном из таких безвестных героев наш документальный рассказ.
 ТО ГРОЗНОЕ время мы помним еще мальчишками. А память детская, как известно, цепкая, впечатлительная. Яркие события, связанные прежде всего с боевыми действиями и гибелью знакомых и близких людей, как в мягкой, податливой глине, оставим глубокий отпечаток в памяти сердца. Много воды утекло с той поры, но этот отпечаток по-прежнему свеж и отчетлив. По-прежнему цель давних событий, имена незаслуженно забытых людей, как кадры киноленты, высвечивают картину тех лет, дополненную архивными материалами.
Сегодня Октябрьскую революцию все больше называют переворотом. Но как бы ее не называли, это одно из главных событий начала прошлого столетия в России, которое потрясло ее до самых до окраин. Оставим на суд истории значение этой революции или переворота. Мы говорили о тех, кто принял высокие идеи и не запятнал свое имя в преступлениях против человечности. Говорим о тысячах честных людей, по сути, о наших дедах и отцах, помогавших Туркестану снять оковы средневековых предрассудков и мракобесия, покончить с тотальной безграмотностью, ощутить себя подлинными хозяевами своей земли, и строить новую жизнь. На их долю выпал критический период становления советской власти. На далекий окраине царской России контрреволюционное выступление возглавили в основном басмаческие банды, поддерживаемые байством и реакционным духовенством, подбадриваемое иностранными разведками, главным образом – английской и турецкой. Всюду витала смерть…
…В НЕБОЛЬШОМ глинобитном домике у Пьяного базара в Оше жили две семьи русских переселенцев. Коренная ошанка Вера Коломейцева, занимавшая вместе с родителями одну из комнатушек этого домика, рассказывала о своих соседях – «сборной» семье Акима Волынца.
Последний, рано овдовев, имел на руках пятерых детей, старшему из которых исполнилось двенадцать лет. У новой жены, в свою очередь, потерявшей мужа, было двое детей.
Волна Октябрьской революции докатилась и до Оша. Пошла замена царских кадров, и Волынцу, как бывшему солдату, перешедшему на сторону большевиков, предложили работу надзирателя в местной тюрьме. Работу не очень благодарную, но, как известно, голод – не тетка: после недолгих раздумий Аким принял предложение и теперь имел постоянный заработок и мог кое-как содержать свою сводную босоногую команду.
Ошская тюрьма не пустовала. Для многих ее обитателей она была домом родным. Советская власть амнистировала большую часть заключенных, но те, получив свободу, не бросали свое грязное ремесло и вновь оказывались за решеткой. Этот сброд состоял из убийц, воров, грабителей, кумарбасов (жуликов, шулеров), конокрадов, нашакуров – банглов (наркоманов), который мечтал вырваться на волю. И здесь самой одиозной фигурой значился некий Халходжа, бандит с большой дороги, которого народ окрестил канхуром, то бишь кровожадным. Ранее он отбывал каторгу за разбой, насилия и убийства и попал в тюрьму за новые преступления уже при Советской власти.
Руководство города старалось укрепить охрану тюрьмы надежными людьми, но этого было недостаточно, так как арестанты имели сообщников на воле, которые, пользуясь связями, а где и подкупом устраивали одиночные и даже групповые побеги.
…Утро 14 июня 1918 года было обычным и ничего опасного не предвещало. Аким Волынец уже готовился сдать дежурство и отправиться домой, не подозревая о том, что коварный Халходжа уже приступил к выполнению плана большого побега. Этой ночью он тайно вооружил своих сообщников ножами, снабдил отмычками и фомками для взлома замков и запорок, распределил все роли и даже кое-что отрепетировал. Главарь все рассчитал, наметив время побега перед сменой охраны, когда бдительность уставших за ночь часовых и надзирателей притупляется, а смена еще не приступила к своим обязанностям. По плану нападение на надзирателей должно было совершиться в момент уборки камер. Бандиты собирались, захватив огнестрельное оружие и боеприпасы, уйти через подкоп под стеной на территорию больницы, а оттуда – в Старый город, где их поджидали дружки, такие же отъявленные головорезы, и тогда ищи-свищи, как ветра в поле…
…Вместе с напарником – надзирателем Ковальчуком – Волынец поочередно отпирал двери камер и сопровождал заключенных до уборной. В это время до его слуха донеся не то стон, не то сдавленный крик. Вслед за этим в коридоре, где находился Ковальчук, раздался гулкий выстрел. Не успел Аким запереть дверь открытой камеры, как получил в голову удар чем-то тяжелым и острым, который дополнил удар ножом к грудь, и лишился сознания. Нападавшие сорвали с поясного ремня надзирателя кобуру с револьвером и поспешили на помощь к заключенным – двое, навалившись на Ковальчука, тщетно пытались отобрать у того револьвер. Тот, лежа на полу, держал револьвер под собой и под тяжестью тел не мог ни подняться, ни выстрелить в нападавших. Один из прибежавших бандитов прострелил ногу надзирателю, но и раненый сильный Ковальчук на сдавался. Тогда кто-то из нападающих в ярости нанес тюремщику ножевую рану в спину. Она решила исход неравного боя. Ковальчук потерял сознание. Его тут же обезоружили и, полагая, что он мертв, оттащили в уборную.
…. Очнувшись через какое-то время, Аким Волынец понял, что в тюрьме бунт и необходимо немедленно поднять тревогу, а также надежно спрятать ключи, овладев которыми заговорщики освободят всех заключенных, в большей часть своей отпетых бандитов. И Аким, слабый от большой потери крови, ползком выбрался из коридора в узкий тюремный двор, добрался до главных ворот, но подняться и отпереть их уже не смог. Тогда он просунул руку со связкой ключей в подворотню и отбросил ее как можно дальше в сторону.
Не найдя ключей в карманах Ковальчука, бандиты бросились туда, где оставили полуживого Волынца, но его там не оказалось. Беспамятное тело надзирателя они нашли у ворот, но и у него не обнаружили ключей. Взбешенные неудачей, они принялись бить Акима, а потом, нанеся ему еще несколько ножевых ран, кинулись обратно в тюрьму в надежде открыть двери камер ломками и отмычками.
Охрана тюрьмы, услышав выстрелы, открыла пальбу, пытаясь таким образом вызвать помощь из города. А заодно умерить пыл бунтовщиков.
Вскоре отряд городской самообороны занял все подходы к тюрьме. Красногвардейцы, открыв ворота, наткнулись на окровавленного Акима Волынца, последним и словами которого были: «Ключи за воротами…. Мне уже не жить… Сберегите моих детей…»
Между тем, бандитам все же удалось взломать двери нескольких камер и кладовой с оружием и ночью Халходжа с кучкой головорезов сумел бежал. После этого по югу Киргизии еще долго тянулся кровавый след от зверств этого матерого курбаши. И первой жертвой на этом пути стал Аким Волынец, перенесший жестокие пытки, не склонивший головы перед врагами.
Подвиг Акима Волынца навсегда остался в памяти благодарных потомков. Самопожертвование ставит его в один ряд с лучшими людьми киргизского народа. И народ не оставил в беде осиротевших детей героя. Семье был выделен небольшой дом с садом и огородом на бывшей Кладбищенской улице (позже – улица Хохлова). Все дети Акима выросли достойными людьми, никто не посрамил имени своего отца. Старший сын Василий мужественно сражался с немецкими фашистами и геройски погиб за Родину в 1942 году.
Такая вот история жизни Акима Волынца, одного из многих, кто искренне верил в светлую, счастливую жизнь своего народа.

Федор СЕМЕРНИН
Публикацию подготовил Э. АЮПОВ.