К 60-летию Победы
СОЛДАТСКАЯ СЛАВА
«У меня всегда в душе какое-то чувство все еще
не оплаченного долга перед солдатом Великой Отечественной войны… Разумеется,
образ советского солдата-труженика и победителя- за минувшие после войны
годы прошел через многие хорошие книги и фильмы. Однако мне кажется,
что мы все еще не обратили должного внимания на необходимость документально
запечатлеть труд и подвиг солдата…»
К.М.Симонов.
1. Родина зовет
-Так-так-так, тук-тук-тук, - торопливо выстукивают колеса вагона.
Вторые сутки мчит воинский эшелон к линии фронта. Позади остались родные
и близкие, Ташкентское минометно-пулеметное училище, курсантом которого
так и не довелось сдать выпускные экзамены. Ранним августовским утром
1942 года училище подняли по боевой тревоге, в спешном порядке погрузили
в эшелон и - в путь-дорогу. Фронт диктовал свои условия, Родина звала
своих защитников дать отпор фашистским полчищам, рвавшимся к Сталинграду.
Остались позади станции Кызыл-Орда, Соль-Илецк. На станции Ершов поезд
остановился рядом с санитарным эшелоном: Первая встреча с живыми участниками
боев. Эшелоны расходятся - санитарный на восток, воинский на запад.
На другой день под вечер поезд со вчерашними курсантами остановился
на станции Верхний Баскунчак, которую только что бомбили немецкие самолеты.
Горели вагоны с продовольствием, на обочинах железнодорожного полотна
трупы убитых, на перроне санитары перевязывают раненых, дымит здание
вокзала. Война заглянула каждому в лицо. Через полчаса, переждав пока
восстановят поврежденное полотно, эшелон тронулся дальше. На пути все
чаще попадались разъезды и станции, превращенные в груды разбитого кирпича…
Часа в четыре ночи эшелон остановился на небольшом разъезде. Вчерашних
курсантов спешно высадили из вагонов, построили в колонны, и по команде
«Шагом марш!» пополнение двинулось в ночь, в неизвестность…
-У маленького хутора, вблизи реки Ахтуба, - вспоминает участник тех
событий, главный герой нашего повествования Михаил Петрович Бадигин,
- нас начали распределять по частям. В военное время солдатская специальность
нередко менялась в зависимости от того, куда в данное время больше всего
требовалось пополнения. Вот и наши курсанты - кто попал к автоматчикам,
кто к саперам, а меня зачислили в противотанковую батарею. Волею судьбы
и по приказу командира я стал наводчиком 45-миллиметрового противотанкового
орудия.
Потянулись дни упорной учебы. К концу дня солдаты буквально валились
с ног. Командиры упорно добивались выработки у каждого бойца определенных
навыков, сноровки, выносливости.
В конце сентября полк подняли по боевой тревоге. Трехчасовой форсированный
марш до железнодорожной станции, погрузка в эшелон, и состав двинулся
на запад. Под утро остановка: «Приехали. Приготовиться к разгрузке!»
Разбитый вокзал, дым пожарища. А до линии фронта пешком еще около ста
километров.
-Этот переход, - вспоминает Бадигин, - был очень тяжелый. При команде
«Привал» солдаты тут же валились на землю. Не проходило и десяти минут,
как снова звучало: «Подъем! Приготовиться к движению!». С трудом поднимались
бойцы. Кашель, кряхтение, стоны. И опять следом за пушками, как волны
за лодками, двигались шеренги людей. Вещевой мешок и винтовка непомерным
грузом давили на плечи, ноги не хотели слушаться. Пыль забивала глаза,
скрипела на зубах, въедалась в разгоряченное тело. Хотелось лечь на
землю, раскинуть руки и ноги, закрыть глаза… но мы все шли и шли вперед.
А когда колонна ненадолго останавливалась по какой-либо причине, все,
как по команде, засыпали стоя, прижавшись друг к другу.
На подступах к Волге навстречу колонне все чаще стали попадаться машины
и подводы с ранеными. А в сторону Волги, обгоняя уставших солдат, мчались
грузовики, бесконечным потоком шли обозы, двигались длинные колонны
пехотинцев и артиллерии. Впереди над горизонтом стояло темно-багровое
облако. Оттуда, как далекий гром, доносились как тяжелые раскаты, сотрясавшие
воздух и землю. Там героически сражался Сталинград. Там вчерашние мальчишки
получили первое боевое крещение, приняли на свои плечи всю тяжесть военного
лихолетья, выстояли и победили…
2. Прямой наводкой
Первые часы и дни на передовой, под пулями и минами противника были
для молодых, еще необстреляных солдат серьезным испытанием. Но это еще
не было настоящим боевым крещением. Оно наступает когда солдат сходится
противником грудь в грудь, когда видит его своими глазами и может достать
пулей, гранатой, штыком. Вот тогда мужество бойца, как металл, по-настоящему
испытывается на прочность. Такое боевое крещение Михаил Бадигин и его
ротные товарищи приняли 20 ноября 1942 года. Ранним утром по случаю.
24-й годовщины Октября состоялся короткий митинг, на котором в ответ
на обращение Военного Совета Сталинградского фронта к защитникам города
бойцы дали клятву беспощадно уничтожать фашистов, драться за Родину
до последнего дыхания.
И тогда после мощной артподготовки на бруствер траншеи с пистолетом
в руке поднялся командир роты «За Родину! Вперед!», за ним рванулись
все курсанты.
-Мы не слышали ни треска пулеметов, ни разрыва мин,- вспоминает потом
Михаил Бадигин, - бежали и что есть силы толками вперед орудие. Рядом
падали сраженные товарищи. Широко раскинув руки, выронив пистолет, упал
командир роты. Пуля настигла орудийного номера, моего земляка из Ташкента,
курсанта Сашу Александрова. Потом мы не раз видели, как погибали в бою
товарищи. Просто. Упадет человек на землю, будто споткнется или оступится,
и больше не поднимается…
Противник не выдержал, дрогнул, подался назад, побежал.
Потекли обычные фронтовые будни. Частая смена огневых позиций, беспрерывные
бомбежки, артналеты, изматывающий труд, ранения, госпитали, снова передовая…
В сентябре 1943 года, после ранения в ноги, госпиталя Михаил попал в
226-й гвардейский истребительно-противотанковый артиллерийский полк,
который входил в состав 62-й армии В.И.Чуйкова. С этим полком Михаил
дошел до Берлина.
Но еще предстояло немало боев за освобождение Украины, Белоруссии, Польши,
форсирование Днепра, Буги, Вислы. И каждый бой - это испытание на стойкость,
мужество, умение ориентироваться в быстро меняющейся обстановке, принимать
единственно правильное решение. Командир орудийного расчета Михаил Бадигин
с честью выдержал нелегкое испытание.
В начале января 1945 года истребительный полк, в котором служил Бадигин,
получил приказ передислоцироваться с левого фланга в центр дуги мангушевского
плацдарма. Каждый расчет выделял половину своих людей для оборудования
новых огневых позиций. Под ударами кирок, ломов, лопат звенела мерзлая
земля. Работы подвигались медленно. На помощь пришла солдатская смекалка.
В нужных местах выдалбливали небольшие ямки, в них опускали противотанковые
мины. Затем поперек ямки клали палку, на нее увесистый ком земли, привязывали
к палке телефонный кабель. Из укрытия дергали за кабель, груз падал
на планку взрывателя, и мина разворачивала мерзлую землю. С помощью
этого нехитрого приспособления огневые позиции были оборудованы за две
ночи.
Ранним утром полк начала мощную артподготовку. Тысячи снарядов рвались
на позициях фашистов, поднимая в воздух бревна и доски, разворачивая
доты и дзоты, укрепления и блиндажи гитлеровцев. «Это за Малова, за
Бойко, за Маслова!» - говорили артиллеристы, вспоминая погибших товарищей.
В сплошном треске автоматных очередей и грохоте разрывов слышалось могучее
русское «Ура!». Первая, а затем и вторая траншеи противника были захвачены
в первый же час наступления.
3. Последний бой, он трудный самый
Еще до взятия Познани полк получил новую задачу - форсированным маршем
выйти к реке Одер, южнее города Кюстрин. Это была уже Германия. На пути
к Одеру на стенах домов и заборах, дорожных щитах все чаще стали появляться
надписи: «До гитлеровской Германии осталось 20 километров», «До фашистской
Германии 10 км», а у самого Одера надписи стали еще конкретнее: «До
Берлина 70 километров», «До фашистского логова 65 км». Солдаты считали
эти километры и забывали об усталости. За какие-то три недели полк с
боями прошел около 600 километров. Это были невиданное по своим масштабам
наступление.
3 февраля 1945 года полк вышел к Одеру. Ширина реки в районе намеченной
переправы была 150-160 метров. Подтаявший лед был весь в пробоинах от
разрывов бомб и снарядов. Ждать, когда наведут надежную переправу некогда.
Пехота уже форсировала Одер и захватила плацдарм на западном берегу.
Ей нужна поддержка артиллерии. Принимается решение - каждый расчет форсирует
Одер самостоятельно, по льду двигаться без остановки.
Наладив четыре колеи, отцепив пушки от автомашин, расчеты стали скатывать
орудия к реке. Одна за другой пушки встают на почерневший лед. Солдаты
осторожно толкают их к противоположному берегу . Лед колеблется и трещит.
Местами проступает вода. Переправа не удалась. Несколько орудий и машин
ушли под лед. Пришлось временно занять огневые позиции на высотках восточного
берега реки.
Командир батареи вместе с разведчиками и связистами с большими трудностями
переправились на западный берег, чтобы выбрать место для наблюдательного
пункта. Его оборудовали на окраине села и сразу же последовала команда
«накрыть» скопление немецких автоматчиков. Первый, второй, третий залпы
орудий - и враг рассеян. Но налетели немецкие самолеты, под бомбежкой
погибло несколько артиллеристов, многие получили ранения. Погиб командир
полка гвардии подполковник Скворцов. Посмертно ему было присвоено звание
Героя Советского Союза.
К утру лед на Одере окреп, полк переправился на правый берег и помог
пехоте отбить несколько контратак гитлеровцев.
Над широкой заодерской равниной поднимаются Зееловские высоты. Здесь
проходила укрепленная линия врага - одна из последних перед Берлином.
-Ни у кого из нас, - вспоминает Михаил Бадигин, - уже не оставалось
сомнений, что нашему полку выпала честь участвовать в завершающем сражении.
К удивлению батарейцев, в ста метра впереди огневых позиций стали размещать
прожекторные установки. Прибыли они поздно вечером, тщательно зачехленные.
Обслуживающий персонал в основном девушки. «Зачем так близко от противника
прожекторы?» - недоумевали артиллеристы.
Первая полоса обороны противника шириной в 6-8 километров тянулась на
открытой, почти ровной, местами болотистой местности. Состояла она из
сплошной линии дотов и дзотов, а трашеи разбегались густой и хитроумной
паутиной до самых Зееловских высот. Вторая полоса проходила по самым
высотам. Враг сосредоточил здесь много артиллерии, зарыл в землю танки,
превратив их в доты. Все скаты Зееловских высот были изрыты глубокими
и извилистыми траншеями. Подступы к ним прикрывались минными полями
и проволочными заграждениями. За высотами противник имел еще несколько
промежуточных рубежей. Да и сам Берлин был подготовлен к ожесточенному
сопротивлению. В оборонительный комплекс входили не только улицы и площади,
но и каналы, мосты, метро. В городе было много долговременных железобетонных
сооружений.
Чтобы сокрушить эту оборону требовалось нанести такой удар с земли и
воздуха, который позволил бы пехоте и танкам вести наступление в высоком
темпе и с минимальными потерями. И вот ранним утром 16 апреля 1945 года
десятки тысяч орудий и минометов одновременно ударили по противнику,
на головы фашистов посыпались тысячи бомб. На исходные рубежи стали
выходить танки. Гремящую темноту прорезали лучи мощных прожекторов.
Они осветили плотную стенку дыма и пыли, вздыбленную снарядами и минами
землю, ослепили ошарашенных фашистов. Заглушая все звуки боя, прокатилось
мощное «Ура!» Стрелковые подразделения пошли в атаку.
Началась она дружно и на первых порах была успешной. Артиллеристы по
плану вели впереди пехоты огневой вал. По мере ее продвижения огонь
переносился все дальше и дальше в глубину обороны немцев. Ко второй
половине дня на участке орудийных расчетов подразделения пехота продвинулась
на 5-6 километров и подошла вплотную к Зееловским высотам. Однако фашисты,
получив подкрепление свежими силами, немцы стали драться с ожесточением.
Завязались упорные, кровопролитные бои за каждый метр земли. Атаки нашей
пехоты не давали желаемых результатов. Поступил приказ В.И.Чуйкова приостановить
наступление.
Ночью артиллеристы меняли огневые позиции, оборудовали новые, крепили
орудия, чистили наряды, разведчики засекали огневые точки противника.
Утром артподготовка повторилась В штурме высот приняли участие все рода
войск. К артиллерии подключились гвардейские минометы. Темп огня нарастал
с каждой минутой. На позициях врага колыхались тучи дыма и огня.
На этот раз штурм проходил на редкость дружно. Пехота вместе с танками
сделала решающий бросок, и вот уже бой идет в первой траншее немцев.
Танки утюжат ее , помогая пехоте выбить противника. Первая траншея занята.
Шквальный огонь встретил поднявшихся в контратаку гитлеровцев из второй
траншеи. Автоматными очередями, гранатами гвардейцы прикладывают себе
путь вперед. Зееловские высоты пали.
Апрельские дни сорок пятого остались в памяти, как один большой день
беспрерывной работы, огромного напряжения душевных и физических сил.
Днем личный состав батареи, забывая об усталости, обеспечивал огнем
продвижение пехоты и танков, а ночью сами меняли огневую позицию. И
так изо дня в день, из ночи в ночь. Близость Берлина, а значит победы,
удваивала силы бойцов.
20 апреля несколько полков, в том числе и батарея Бадигина получили
приказ выйти к восточным пригородам Берлина и удерживать их до подхода
главных сил. Неделя ушла на то, чтобы выполнить приказ, преодолеть сопротивление
множества опорных пунктов и засад противника. Район Берлина, куда прорвалась
группа захвата, Темпельхоф, был хорошо укреплен. Гитлеровцы оказывали
ожесточенное сопротивление. В районе мясокомбината фашисты разбили несколько
цистерн с аммиаком. Ветер дул в сторону наших бойцов, и гвардейцы начали
задыхаться. Пришлось отойти. Выручили «Катюши: они открыли по противнику
огонь прямой наводкой. Залп «катюш» сделал свое дело.
Вечером 1 мая 8-я гвардейская армия из района Шенеберг повела решительное
наступление на центр Берлина. А 2 мая столица германии встретила русский
воинов непривычной тишиной, множеством белых флагов, свисающих чуть
ли не из каждого окна. Немецко-фашистские войска в Берлине были окончательно
разгромлены. Утром 3 мая началось великое паломничество к рейхстагу.
Всеобщее ликование, беспрерывно гремит «Ура!» Воины штыками и осколками
снарядов расписываются на колоннах и стенах Рейхстага.
Радуясь долгожданной победе, весеннему, уже мирному солнцу, Михаил думал,
что стоило родиться и пережить все трудности Великой Отечественной войны,
чтобы быть участником этого великого торжества правого дела…
За проявленное мужество и героизм при прорыве обороны противника под
Ковелем, в боях на Мангушевском плацдарме Бадигин был награжден орденом
«Слава» III степени, за бои на Висле и Одере - орденом «Слава» II cтепени,
за бои на подступах к Берлину и в самом логове фашизма - орденом «Слава»
1-й степени. 22-х летний артиллерист стал полным кавалером высшей солдатской
награды.
* * *
Как имеющий три ранения Михаил демобилизовался из армии в октябре
1945 года. Вернулся в Ош к родным и близким. Началась новая, мирная
жизнь.
4. Ничто не проходит бесследно…
Отгремели бои, зажили солдатские раны, но еще долго над фронтовиками
витали кошмары вселенской бойни. Часто Михаил просыпался среди ночи
в холодном поту и с огромным трудом находил грань между сном и явью.
То ему снилось развороченное снарядом орудие и повисшие на нем внутренности
заряжающего Хашимова, то виделась огромная самоходка фашистов, которая
неумолимо надвигалась на Михаила, а он никак не мог загнать в ствол
снаряд… Неумолкаемо гремела канонада, раскалывалась голова от рева моторов,
визга железа, стонов умирающих…
Потребовались годы, чтобы вернулось нормальное состояние перенапряженной
человеческой психики.
Повседневные мирные заботы, добрые внимательные товарищи помогли Михаилу
постепенно «вписаться» в новую обстановку. Настоящим бальзамом оказалась
любовь, котоорую подарила Михаилу добрая работящая дивчина Валя. Появилась
на свет новая молодая семья. Родились дети - сын, дочь… Все более уверенно
зашагал Михаил по дороге мирной жизни.
Однако не простой она оказалась. Тут тоже были свои бои и атаки, наступления
и отступления, приказы, распоряжения, плюсы и минусы.
-Еще в армии, перед демобилизацией, - вспоминал потом Бадигин, - получив
весточку из дома, солдаты часто поговаривали, что вот, мол, на родине
все запустили, развели бюрократизм, приедем, наведем порядок! И правда,
пытались. По-своему, по-фронтовому. Я тоже к тому руку приложил.
Как-то в кругу друзей Михаил поведал, как он на производстве «наводил
порядок». В 1947 году поступил Бадигин на работу в отдел снабжения Ошского
шелкокомбината им.ВЛКСМ экспедитором.
-Взялся я за работу рьяно, - рассказывал Бадигин, - все старался делать
быстро, четко. Однажды послали меня на разрез «Алмалык», получить уголь
для комбината. Начальник отдела обещал прислать машины немного позже.
Все документы на разрезе я оформил быстро и стал ждать. Час жду, второй,
третий. Нет машин. Уже и рабочий день к концу подходит, а я как дурак
слоняюсь без дела. Плюнул в сердцах, на попутке добрался до города.
Захожу в отдел к начальнику. Во мне все кипит: «Так твою -разэдак! Где
машины?» А он удивляется: «Какие машины?» Оказывается начальник просто
забыл, что послал меня на разрез за углем. Трахнул я кулаком по столу,
стекло вдребезги. Начальник струхнул, схватился за телефонную трубку
звать на помощь. Я оборвал телефонный шнур «с мясом» и хотел уже запустить
аппаратом в начальника, но тут, услышав шум, в кабинет сбежала секретарша.
Это и спасло бюрократа от мордобоя. Меня потом через пару дней перевели
на другую работу - в цех, подсобником…
Бадигин недолго оставался в тени. Настойчивый, честный и принципиальный
он не боялся говорить правду в глаза любому. Особенно когда выступал
на партийных или рабочих собраниях. Со временем за ним прочно закрепилась
слава дельного, ответственного и авторитетного работника. Коммунисты
фабрики выдвинули Бадигина на пост секретаря партийной организации,
а вскорости секретарем парткома комбината.
То было время, когда принадлежность к единственной, правящей партии
в стране да еще с фронтовым партийным стажем давало огромное преимущество
перед всеми другими беспартийными категориями трудящихся, определяло
всю жизнь и деятельность человека.
Через год Михаила взяли на работу в аппарат Ошского горкома партии,
затем инструктором обкома партии. В 1953 году его направили на учебу
в трехгодичную республиканскую партийную школу при ЦК КП Киргизии, после
окончания которой в 1956 году он снова вернулся в Ош на партийную работу.
5. «Шел солдат»
Правду говорят, что нет дружбы крепче фронтовой, солдатской. Опаленные
войной, на себе испытавшие все мыслимые и немыслимые лишения, фронтовики
превыше всего ставят честность, верность товариществу, готовность всегда
прийти на помощь человеку, поддержать его в трудную минуту, верность
данному слову. Такая дружба, скрепленная кровью, совершала в годы войны
чудеса, цементировала солдатское братство и привела в конечном итоге
к Победе.
Наиболее популярный и горячо любимый солдатами поэт и писатель Константин
Симонов задумал в 70-х годах создать полнометражный документальный фильм
о рядовом солдате, который вынес всю войну на своих плечах, отступая
с боями от границ до Москвы и Сталинграда, а потом гнал фашистов до
Берлина.
-В этом фильме, - говорил К. Симонов, - мы хотим показать и героизм
солдата, и его воинский труд, и его жизнь на войне - в общем, хотим
рассказать, все- как оно было…
Конечно, чтобы воплотить в жизнь эту непростую идею, мало было использовать
уже имевшуюся военную кинохронику. Требовалось нечто большее. И Симонов
решил привлечь к созданию фильма непосредственных участников событий
военной поры. Во все концы страны, по разным адресам полетели письма
с приглашением ветеранов поделиться своими воспоминаниями, дать непредвзятую
оценку отснятым кадрам, рассказать, как все это было на самом деле.
Получил также письмо и Михаил Бадигин. В конце февраля 1974 года, в
Москве на квартире писателя он встретился с К.Симоновым. Вот как рассказывал
потом Бадигин об этой встрече.
-…В кабинет вошел человек, чуть выше среднего роста, в простом костюме
из грубой джинсовой ткани. Это был Симонов.
-Здравствуйте, Михаил Петрович, - сказал он чуть картавя, мягким и теплым
голосом и
протянул мне руку.- Вот вы какой, - заметил он добродушно.- Вы у нас
первый из полных кавалеров ордена Славы, которых мы пригласили…
-Волнение, охватившее меня вначале, стало проходить, я почувствовал
себя свободнее. Константин Михайлович заговорил со мной так, будто мы
были давно знакомы, стал расспрашивать, сколько времени я буду в Москве,
как выглядит Ош, как дела в сельском хозяйстве… При этом он очень внимательно
смотрел на меня, шевеля пальцами свою массивную трубку. Затем горячо
и взволнованно стал рассказывать о будущем фильме «Шел солдат»… Больше
трех часов мы беседовали с Константином Михайловичем. Беседа записывалась
на магнитофон. Под конец работы я почувствовал себя не только вполне
свободно, а как будто бы я беседую с давнишним фронтовым товарищем…
На прощание Симонов подарил мне свою книгу «Военная лирика» с дарственной
надписью: «Михаилу Петровичу Бадигину на добрую память. Константин Симонов
28.2.74 года».
Я вспомнил, что когда улетал из Оша, заведующий отделом партийной жизни
областной газеты «Ленинский путь» Виктор Петрович Москвитин просил меня
при встрече с Симоновым передать ему привет.
-Спасибо, заулыбался Константин Михайлович и снова усадил меня в кресло.
Он вспомнил гостеприимные встречи на Ошской земле во время поездки в
1959 году в Горно-Бадахшанскую автономную область. Я коротко рассказал
о жизни и работе В.П.Москвитина, о журналистах газеты, с которыми подружился,
о появившейся задумке написать мемуары о фронтовой жизни. Константин
Михайлович одобрил идею, обещал практическую помощь.
Я возвращался домой в прекрасном настроении, окрыленный надеждами, с
горячим чувством к Константину Михайловичу, увидев в нем не известного
писателя, а просто старшего, очень внимательного фронтового товарища,
сразу и навсегда располагающего к себе.
В июне 1974 года по приглашению Симонова Бадигин приехал в Москву на
съемки фильма «»Шел солдат». Съемочная группа была уже в сборе. Ждали
Симонова. Ровно в 9 часов утра пришел Константин Михайлович. В просторной
комнате Центрального Дома Советской Армии установили журнальный столик,
на нем микрофон, около столика два кресла. Началась синхронная съемка.
Симонов задавал Михаилу вопросы, Бадигин отвечал. В перерыве Михаил
попросил писателя заранее назвать вопросы, чтобы можно было обдумать
и правильно сформулировать ответы.
-Нет, Михаил Петрович, - сказал Симонов. -Мы делаем как раз то, что
надо. Документ, а не его подделку.
-А почему так долго снимают? - не унимался Михаил. Наверное, на меня
уже ушло больше пленки, чем надо для всего фильма.
-Мы снимаем сегодня, главным образом, для кинолетописи, - спокойно объяснил
Симонов. - А если отдельный кадры подойдут, то используем их в фильме.
Сейчас снимаем вас, рядовых солдат Великой Отечественной войны. Пройдет
еще десять-двадцать лет и ставить картины, писать пьесы, играть в них
будут люди, чей собственный жизненный опыт уже не будет связан с войной.
И запечатленные на экране подлинные, изустные свидетельства солдат--фронтовиков
помогут творцам будущего искусства выразить подлинный дух той эпохи
и душу людей, отстоявших от фашизма нашу Родину.
Еще не раз встречался Бадигин и другие участники войны с К.М.Симоновым
на съемках фильма. В кино-и фото-архивах военного времени Симонов отыскивал
для своего фильма кадры, правдивость которых подтверждалась рассказами
фронтовиков. И надо отдать должное фронтовым кинооператорам и фотокорреспондентам:
они запечатлели много таких деталей, глядя на которые через много лет
фронтовики уверенно говорят: «Да, это правда!» В фильм были вмонтированы
материалы 291 кинооператора и фотокорреспондента.
В апреле 1975 года Бадигин вновь получил от Симонова письмо с благодарностью
за участие в съемках фильма и приглашением на его премьеру.
24 апреля 1975 года в московском кинотеатре «Художественный» состоялась
премьера кинопоэмы «Шел солдат».
Огромный зал кинотеатра заполнился до отказа. Маршалы и генералы, ответственные
работники ЦК партии, фронтовики от всех родов войск, медицинские работники,
молодежь пришли на премьеру фильма.
В вступительном слове К.Симонов рассказал об идее киноленты.
-Этот фильм о рядовом солдате Великой Отечественной войны, фильм -поэма,
строго документальный и поэтический по форме. Мы расспросили сорок солдат,
удостоенных орденов Славы всех трех степеней, но хотели рассказать о
миллионах награжденных и ненагражденных, живых и мертвых, стремясь создать
обобщающий образ солдата Великой Отечественной войны.
От имени героев фильма слово предоставили Михаилу Бадигину.
-Это было так неожиданно, - говорил потом Михаил,- что я растерялся,
но все же пошел к микрофону, у которого стоял Симонов.
-Что говорить, Константин Михайлович?
-Не знаю, не знаю, - улыбнулся тот и отошел в сторону.
В зале, видимо, услышали этот разговор. Послышался смех. Бадигин сумел
сосредоточиться, взял микрофон в руки и передал собравшимся привет от
ветеранов войны и тружеников солнечного Киргизстана. В заключение сказал,
что если зрители после просмотра фильма будут так же дружно аплодировать,
как перед его началом, участники съемок будут считать свою задачу выполненной.
В последний момент Бадигин уловил восхищенный взгляд и одобрительную
улыбку Симонова. Раздались аплодисменты. В зале погас свет, вспыхнул
широкий экран. Неторопливый и глуховатый симоновский голос заполнил
кинотеатр, заставил притихнуть и замереть всех, кто соприкоснулся с
суровой и неприкрашенной правдой народного подвига.
Премьера фильма прошла под шквал аплодисментов. У многих зрителей, особенно
у женщин, были слезы на глазах. Пожилой военный тряс Бадигину руку,
прерывающимся голосом говорил: «Это самое правдивое о войне, что я видел:
6. «Истребитель танков»
Перед отъездом домой Бадигин вновь побывал у Симонова по его приглашению.
Константин Михайлович опять усадил Михаила перед кинокамерой и целый
час задавал ему вопросы. В конце работы поделился своими планами.
-Пока что мы сделали одну часть задуманного, - сказал Константин Михайлович,
- Во время съемок фильма «Шел солдат» отснято 65 тысяч метров пленки.
В картине использовано 2400 метров. Остальной материал - это драгоценный
документ о мужестве, стойкости, верности, это живые рассказы о войне
сорока солдат - полный кавалеров ордена Славы. Отснятого материала хватит
на 25 полнометражных фильмов. Столько фильмов мы делать не будем, а
вот шесть фильмов - интервью, рассказов о ратных подвигах, о мирных
делах и заботах сделаем. Один фильм будет об артиллеристах. Назовем
его пока «Бог войны»…
На следующий день Бадигин улетел домой, в Ош. За работой стал забывать
о Москве и москвичах. 13 июня 1975 г. Михаилу позвонили из Москвы и
сообщили, что 16 июня в Ош вылетает съемочная группа.
-Зачем? - удивился Михаил.
-Снимать вас. На работе, дома, на отдыхе.
-А это еще для чего?
-Константин Михайлович будет снимать о вас телевизионный фильм «Истребитель
танков».
После прибытия в Ош, съемочная группа приступила к съемкам - на квартире
Бадигина в домашней обстановке, на работе в обкоме партии. Выезжали
также в Узгенский район. Затем Бадигина пригласили на съемки фильма
в Москву.
В День Победы, 9 мая 1976 года состоялась премьера документального многосерийного
телевизионного фильма «Солдатские мемуары». Первая серия фильма «Истребитель
танков» рассказала о Михаиле Бадигине. Его ратном подвиге.
«Солдатские мемуары» смотрела вся страна. Весь народ смотрел фильм о
себе, о своих сыновьях. В адрес создателей фильма шли тысячи и тысячи
писем от зрителей. Фронтовики благодарили за правдивый рассказ о войне.
Сотни писем пришли и в адрес Михаила Бадигина. Фронтовики писали, что
когда слушали героев фильма, им казалось, что это они говорят сами.
Буквально на каждую фамилию, упомянутую. Михаилом в фильме, он получал
десятки писем с просьбой сообщить, не их ли это отец, сын, брат? У Бадигина
сжималось сердце, когда читал эти письма, за которыми стояли десятки
лет неутихающего людского горя и надежд.
Вместо эпилога
Михаил Петрович Бадигин осуществил свою давнюю задумку- написать солдатские
мемуары о ратных подвигах артиллеристов. Свою книгу он назвал «Бой требует
подвига», Первое издание книги было выпущено Воениздатом в Москве в
августе 1979 года. Второе - дополненное воспоминаниями автора о совместной
работе с С.К.Симоновым над созданием документальных фильмов о солдатах
Великой Отечественной войны - издательством «Кыргызстан» в г.Фрунзе
в мае 1985 года.
К сожалению, не смог Константин Михайлович Симонов выполнил свое обещание
- написать к книге Бадигина аннотацию. Чрезмерная загруженность работой,
а последнее время и тяжелая болезнь были тому причиной. 28 августа 1979
года К.М.Симонов скончался.
Михаил Петрович Бадигин ушел на пенсию в октябре 1983 года. Не смотря
на пошатнувшееся здоровье продолжал вести огромную общественную работу.
В школах, учебных заведениях Оша, на предприятиях в трудовых коллективах
он часто выступал с рассказами о героических подвигах наших солдат,
дружбе и взаимовыручке фронтовиков. Он пользовался большим авторитетом
и любовью молодежи.
…Шло время, выросли дети, появились внуки, новое поколение идет своей
дорогой по жизни.
Михаил со своей супругой Валентиной все чаще стали подумывать о том.
чтобы перебраться к детям, в Россию. Нелегко было сниматься с обжитого
места. Здесь, в Киргизии, в Оше, прошла юность, молодые годы, с Ошом
связаны самые лучшие и светлые воспоминания. Но тяжелая болезнь Михаила
властно позвала к детям. В марте 1993 года он с женой уехали в Москву,
г.Зелиноград. По совету опытных врачей военного госпиталя в Москве Бадигин
согласился на срочную операцию по удалению почки. Но, к сожалению, это
лишь оттянуло на время развязку.
5 января 2000 года Михаил Петрович Бадигин скончался.
В памяти всех, кто знал и общался с Михаилом Бадигином он навсегда остался
жизнерадостным и обаятельным человеком, верным товарищем, отзывчивым
и бескорыстным другом.
Благодарные земляки, ветераны Великой Отечественной войны чтят память
о Михаиле Бадигине. На доме, где он проживал в Оше последние годы по
улице Курманжан датки № 181 установлена мемориальная доска с надписью:
«В этом доме с 1968 по 1992 г. жил полный кавалер ордена «Слава» Бадигин
Михаил Петрович», его именем названа улица в районе бывшего шелкокомбината
им. ВЛКСМ. К 60-летию великой Победы в Оше будут установлены бюсты героев
Советского Союза Пичугина Дмитрия Николаевича, Джумабаева Ташмамата
и полного кавалера ордена Славы Бадигина Михаила Петровича.
Родина не забывает своих героев.
В.Пукасенко ,
участник Великой Отечественной войны,
журналист
